manyam

Мои друзья уже когда-то об этом писали. Важно не повториться. Я начала читать в пять лет и не переставала это делать по-моему ни на минуту. В тяжелые периоды отсутствия литературы на знакомом (русском) языке, читала даже автобусные билеты. Книги для меня вместо якоря. Любое написанное слово, заставляет вынуть голову из окружающей действительности и поставить ее в другое пространство. Причем, конечно, только от меня зависит в какое другое пространство я хочу поместить вот эту свою голову. Первая настоящая книга, "ее как первую любовь", конечно навсегда - Мэри Поппинс в переводе Б. Заходера, до сих пор считаю книгой главной и очень любимой. Папа мой пытался заставить меня начать читать самой - я отказывалась, и первый абзац про полисмена мне казался бессмысленным набором слов. Лето было жарким, мы валялись на террасе на даче в Одессе в соломеных креслах и шезлонгах, папа смеялся надо мной и уверял, что я кроме Маршака, ничего читать в жизни не буду. Я обиделась, ушла доесть шелковицы с дерева; дерево было особенное - в виде беседки. Поев, пришла снова на шезлонг, открыла книжку, и с тех пор не закрывала больше ее никогда. Для меня все пропало. После Мэри Поппинс были книги без разбору и очень по многу, сначала сказки всех на свете народов, польские, чешские, грузинские, арабские, японские, абхазские, потом алтайские - я захотела в юрту, очень долго хотела, почти два года, до папиной смерти. Потом незадолго, до того, как я пошла в школу - "Дорога уходит в даль" - О! это был настоящий наркотик, от которого я не вылечилась до сих пор, мне кажется, что эту книгу я знаю наизусть, если бы не Саша Яновская, я бы не смогла пережить по человечески уход моего папы, а так у меня на всю жизнь осталось, то что он мне дал почитать... Школьная библиотекарша не уходила домой, пока не разыскивала меня между полок, бедная моя сестра сидела дома одна и ждала меня, а я не могла оторваться от книг. Мама, считая полезным и безопасным разогревание обеда на элекроплитке, жестоко поплатилась не одной проженной кастрюлей - я включала плитку, ставила суп, открывала книжку, учебник, словарь, журнал "Химия и жизнь", мир переставал для меня существовать, я читала... пришлось приучить меня к спичкам, газовую плиту я боялась больше, обед съедался чаще - кастрюли оставались целее. В третьем классе я открыла для себя А. Гайдара и Ю.Коваля, Коваль - летом и в журнале "Мурзилка", Гайдар в школьной библиотеке, уже потом я поняла, что еще и у бабушки на взрослой полке - собрание сочинений. Сначала, конечно, "Чук и Гек", "Военная Тайна", "Р.В.С.", а уже потом любимейшие и на всю жизнь - "Школа", "Судьба барабанщика", "Голубая Чашка". Ю. Коваль - "Приключения Васи Куролесова" и "Пять похищенный монахов", "Недопесок", все конечно. На Довлатова и Коваля не хватило шинели Акакия Башмачкина, зато у них была шинель Гайдара и "там вдали за рекой", а также "солдатские песни" - "подожди не много, отдохнешь и ты". Есть еще много книг, которые будут вечно со мной, их буду читать для того, чтобы стало легче, чтобы жизнь стала прекрасной, как картинки у

levkonoe, чтобы что-то можно было понять, чтобы просто стать умной и начитанной, но Бруштейн, Гайдар, Коваль, с вами я всегда буду я - маленькая и глупая, кудрявая мамина и бабушкина, Анькина сестра и великий горнолыжник.